Владимир Косарев

Леня познакомился с ней на скалах в Кузнечном. История была такая: Паша Крепостнов сагитировал меня поехать на скалы на майские праздники, осенью в ноябре мы там уже были. Туда же собирались Леня и Олег Голубев, которые обещали привезти туда еще и каких-то девушек. Тогда все ездили туда без билетов на последней электричке где-то в районе 12.00 ночи, доезжали до Сосново, там забирались в состав парового подкидыша, который отправлялся из Сосново около 6.00 утра. Когда я пришел на вокзал, то никого там не нашел (видимо я пришел слишком рано), а на перроне стоял поезд на Элисенваару. Я спросил у какого-то парня с железной кружкой, привязанной к рюкзаку, не этим ли поездом народ едет на скалы. Он ответил, что вроде этим, и мы с ним сели в этот поезд. Наша ошибка скоро стала нам понятна, когда появилась проводница и стала спрашивать наши билеты. Мы стали ей говорить что-то о том, том что мы студенты, поэтому ездим везде без билетов. Она же привела контролеров, которые потребовали с нас довольно большой штраф, поскольку поезд был не пригородный, а дальнего следования. Денег у нас с собой естественно не было, а поезд шел без остановок до Сосново, где контролеры пообещали нас высадить и сдать в милицию, а пока пошли куда-то по своим контролерским делам. Мы же остались в тамбуре одни. Когда же поезд подошел к Сосново, не стали дожидаться наших новых знакомых, открыли дверь и сбежали на свободу.

В Сосново мы разыскали нужный состав, завалились в него спать, а потом подошла последняя электричка, и туда в темноте набилось полно народа. Утром поезд двинулся дальше, но вскоре до нас дошел слух, что и в этот поезд, сплошь набитый безбилетниками, села бригада контролеров, которая, как выяснилось позже, занялась этим тяжким трудом, чтобы найти нас, двух сбежавших от них арестантов. Поскольку этот поезд, в отличие от элисенваарского, останавливался на каждой станции, а безбилетников в нем было пруд пруди, то народ начал на остановках перебегать из вагона в вагон, стараясь обойти бригаду контролеров. Я также оставил свой рюкзак в вагоне наших друзей, сам начал мигрировать по составу. Когда же мы прибыли в Кузнечный, я заскочил за своим рюкзаком и нос к носу столкнулся с самой толстой и самой вредной контролершей, которая сразу бросилась на меня аки тигра. В результате они вывели меня с вещами из вагона и сунули в поезд, шедший, как выяснилось, в обратном направлении, и довезли меня в нем до Приозерска, где на вокзале сдали в ментовку, сказав, чтобы они меня как следует проверили. Мент записал с моих слов мой адрес и дату рождения, которую я им наврал, собщив данные своего школьного приятеля (он рассазывал мне потом, что к ним приходил судебный исполнитель и требовал деньги, но он отрицал то, что это был он, мне же протом пришлось оказывать ему аналогичную услугу). Мент мне сказал дожидаться очереди на проверку, но я не стал дожидаться своей очереди на плаху и постарался улизнуть при первой возможности, поскольку обезьянников у них тогда еще не было.

Тем не менее мне пришлось из Приозерска возвращаться обратно в Кузнечный 10 км пешком, поскольку поезда тогда ходили очень редко, и еще 10 км идти обычный маршрут от Кузнечного до скал. В результате я добрался туда только к вечеру. Хотя я был счастлив, что наконец-то нашел свою компанию,  ленины девушки были отнюдь не в восторге от моего появления, поскольку я принес не столько съестного, сколько спиртного, доставшегося мне согласно нашей предварительной раскладки. Пить они отказались, нам пришлось пить водку чисто в мужской компании. Правда за прошедшие дни мы немного притерлись друг к другу, и я уже начал тихо и сладко млеть в обществе наших милых дам, но мой "поезд уже ушел", все пары уже наметились. Леня и Олег в результате получили верных спутниц жизни, а я лишь приятные воспоминания. Как у нас тогда говорили: "Альпинизм - школа мужества, а туризм -  школа замужества." С тех пор Наде возможно уже не надо было вновь лазать по горам и скалам в поисках суженого, ни становиться альпинисткой, ни скалолазкой, но песню об этом Высоцкий тогда сочинил!

Николай Сухомлин

Диссертацию к.ф.-м.н. я защищал в МГУ на Физфаке тамошнем в 1980 г. (в последние годы моей работы в Элисте): "Симметрия и интегрирование некоторых уравнений математической физики". Формально без руководителя, а фактически, Владимир Николаевич Шаповалов (работал в Элисте, матфизик из Сибири) и Владислав Гаврилович Багров из Томского Университета (Сиб. отделение АН СССР).

Во Франции написал PhD диссертацию по творчеству французкого xудожника Joseph Désiré Court (1797 - 1865), чьи даты жизни взял как e-mail. Фактически являюсь лучшим в мире специалистом по этому xудожнику (поскольку я единственный, кто им занялся всерьез). Этот художник принадлежит к романтизму типа сентиментализма (как в России, Германии и Англии). Во Франции не считаеся важним, потому что романтизм французский, это буйный романтизм типа Gerico y Delacroix. Мне даже сюда пишут из Франции владельцы портретов, чтобы подтвердить авторство (он многое не подписывал).

 Опубликовал две большие статьи по J.D.Court:

1) "Joseph Désiré Court, peintre normand" dans les Etudes normandes, 1999, n.3, где впервые установил его генеалогические древо и

2) "Joseph Desiré Court", « Allgemeines Künstlerlexikon ", 1999, volume 20, Leipzig, pp (не помню)

J.D.Court был в России, пытался получить или получил работу у Монферрана в период строительства Исаакиевского собора. Этого я точно не знаю, но видел прекрасный портрет Монферрана в медвежьей шубе с перстнем (личная награда от царя) у слегка заснеженной коллонады Исаакя (в музее фр. города Руана). Все началось с того, что, разыскивая материалы по в Гостилицам, я нашел негатив с портрета одной из владелиц Гостилиц Татьяны Борисовны Потемкиной (рожд. Голициной). Внизу мы расшифровали подпись и ... закрутилисъ поиски. Восполъзовался пребыванием в Париже и составил единсвенный в мире полный каталог его работ (>900). Портрет наxодится где-то в России, но где, не знаю. Одним словом, полицейская история. Есть несколько портретов а Питере в Эрмитаже и в Русском Музее (в Миxайловском Замке) (по памяти: портрет вел. книажни Елены Павловны), была даже выпущена открытка. Самая знаменитая его работа - это Риголетте.

Он был другом отца Флобера и написал неск. портретов этого отца. В 1996 я был даже, как называют французы, комиссаром одной выставки о J.D.Court во французком городе: Лоувиер. К сожалению должен был уезжать из Франции и моего каталога не опубликовал. Пока он наxодится в Париже, но надеюсь однажды привести его в Питер и подаритъ или Публичке, и/или Ак. Xудожеств. Читая некоторие воспоминания, мне заxотелосъ написатъ мои воспоминания, била интереснаия жизнь. Я ведъ кандидацкуи не кончил потому, что в с головои бросилсиа в мир искусства, работал рабочим в Эрмитаже, очень интересно было увидетъ и узнатъ жизнь такого музеа изнутри. Может битъ и напишу. Во всяком случаие, спасибо тебе: много эмоции во мне разбудил созданный товой сайт. Знаешь, что мне не очень-то понравилосъ, это громадний двуглавии герб университета. Как-то Москвой посконнои запаxло, мы ведъ культурние люди. Конечно в Санкт Петербурге при царе было и ето, но лучше было бы уменьшитъ размеры этого "орла". Но все равно, MERCI BEAUCOUP, как говорят французы!

Ну ладно, до скорого.

Николай Сухомлин

С Мальвинкой Рийс мы учились в одном классе, также вместе и с Надеждой Шамовой, женой Витушкина. Леонид Попружко и Юрии Ладвищенко учились в параллельном классе той же школы. Вместе с Мальвиной мы в 10-м (выпускном в нашей школе) классе ходили на физфак слушать какие-то лекции по отике, которые были в БФА. Скончалась она, бедняга от рака.

Владимир Косарев

С Мальвиной у меня связана другая история. Как помнишь, дипломы нам вручили где-то перед Новым Годом в БФА. Возвращаясь домой, мы чувствовали, что это наша последняя общая встреча. Не помню, как это вышло, что возвращался я с Мальвиной. За время учебы мы как-то не пересекались, а тут вдруг я почувствовал ее интерес к себе и проводил ее до дома, где-то у Нарвских Ворот. На последок мы обменялись телефонами, но сразу ей названивать я счел неудобным и решил дождаться подходящего случая, который представился через неделю или две (время и тогда бежало быстро). Мы с Пашей Крепостновым собрались покататься на лыжах, и я предложил ему пригласить Мальвину Рийс. Паша тут же вызвался ей позвонить, та как-то деликатно отказалась. Через некоторое время он рассказал мне, что встретил Лешу Смирнова, и тот поднял его на смех. Оказывается, когда мы звонили Мальвине, она уже вышла или выходила замуж! Вскоре мы встретились в компании Леши и Димы Смирновых с женами, там же была и Мальвина со своим избранником. Короче собрались "добры молодцы" и "красны девицы". После легкого застолья молодцы стали красными, а девицы добрыми и решили сыграть в бутылочку (игры в ромашку тогда еще не было и в помине). Я обратил внимание, что когда Мальвине выпало целоваться со своим молодым мужем, она сказала: "Ну, это не интересно" и начала снова крутить бутылку. Я понял, что к моменту окончания физфака, она поняла, что дальше тянуть некуда и надо выходить замуж. Наверное она была права, но я не уверен, что у нас бы с ней получилась счастливая пара.

Николай Сухомлин

Мальвинка играла в бутылочку??? Не очень-то верится, такая она была серьезная и рассудительная! Правда, я краем уxа слишал, что она вышла замуж. Это произошло сразу после нашего окончания. Видимо пришло время стать не слишком серьезной и рассудителъной

Был у нас еще Владлен, который называл себя Владимир, Павел Смолянский может его знал лучше. Помню один интересный эпизод: чтобы опровергнуть чью-то ошибочную теорию, или чтобы защитить свою, он ездил в Москву на конференцию по физике и т.к. не было жилья, то ночевал где-то под Москвой в стогу сена и наутро возвращался на конференцию, это Павел мне рассказывал.

Павел говорит, что это Владлен Леошко, в настоящее время здравствует в Москве (возможно в том же стогу)

Наташа Ореxова была старостой нашей со Стасом Меркуриевим группы, (насколько я помню) вышла замуж за Миргородского Андрея, а потом мне кажется разошлись.

Андрей Миргородский

Правда, была очень красивая. На 1-м курсе я был очень робким, но хотел привлечь ее внимание. Тогда она как староста собирала заявления на стипендию. Мне стипендия не светила, потому что мой отец был инженером и зарабатывал на 20 рублей больше, чем был потолок. Тогда я придумал "хитрость". В день заявлений, я написал заявление на имя Наташи со следующими словами: "Прошу иметь меня в виду". Она не поняла шутки и рассердилась. Тогда мы жили в Автово недалеко друг от друга, и я ее встречал изредка. Она после развода становилась все более и более другой: все более и более яркой женщиной. А вот теперь ты рассказываешь "конец фильма". Да жизнь, она не простая штука.

Ну что ж, раз пошла такая пьянка - режь последний огурец. Я хочу сообщить Коле, что он в этом смысле не оригинален. И вот почему. Мой любезный друг Стасик М. тоже жил в Автово (или в Автове? наверное, в Автово корректнее) в хрущевке, куда поселилась вся семя Меркуриевых в 1961 году после возвращения отца Стаcа из Германии. Но Стас остался в школе №52, так как не хотел бросать 10-летку. Так вот, уже весной 1962 г., когда мы ездили с ним на консультации на физфак, Стас как-то мне сообщил, что влюблен в одну девушку, которая тоже живет в Автово. Он ее видит на этой станции метро, садится с ней в один вагон, и знает, что она тоже приходит на консультации. В процессе экзаменов он мне даже показал эту девушку. Это была Наталья О.

Когда мы ехали в электричке до Выборга ("на торфа"), небольшая компания девиц тут же сформировалась в нашем вагоне (мы сидели со Стасом вместе), и в ней были И.Маурер, Н.Плиткина и Наталья. Стас застенчивостью с девицами не отличался и сразу же ринулся в эту компанию, где и был доброжелательно принят. Через него и я завязал с ними мои самые первые отношения среди нашего курса. И мы стали кучковаться вместе, хотя ни одна из этих девиц не тронула моего сердца, поскольку оно было занято в тот же день на площади перед вокзалом в Выборге лучезарными глазами Светы Бабич, которую я разглядел в другой компании, а именно - среди пижонов из 1-ой английской  школы, горланящих под гитары "Oh, when the saints go marching in...." Однако у тех пижонов глаза тоже были на месте, так как вскоре, уже на торфах, двое из них (Чередниченко и Пимоненеко) подсели к нашей компании и пялили глаза на "наших" девиц (первый на Наталью, а второй на Нину) предложили нам со Стасом играть в волейбол на спортплощадке , а девиц - придти посмотреть на это. Так я и познакомился с этими двумя пижонами, а через них и с Борей Щеголевым; они все трое стали моими самыми близкими друзьями на всю жизнь , и сыграли даже в некоторых моментах "crucial role" в моей судьбе. Света же меня отвергла так ласково и нежно, что я даже не огорчился.... Этим летом, 3 августа 2008 года, я собираюсь ехать в Париж, чтоб там встретить моих старых друзей, двое из которых будут Света и Боря. С ними я проведу месяц вместе во Франции; 15 августа к нам примкнет Тина Бенде со своим нынешним мужем (моим старым другом). Жизнь и в самом деле иногда оказывается очень курьезной.

Владимир Косарев

Спасибо за яркие штрихи к завязке нашего общего романа под рабочим названием "Физфак-67, унесенный ветром", где судьбы героев зачастую настолько переплелись, что можно назвать их единой семьей. Я хорошо помню, как в один из первых вечеров "на торфах" ты привел Светлану в наше мужское общежитие на первом этаже, но совсем не помню, как развивались ваши отношения дальше, поскольку жизнь там была довольно бурная. Помню еще, что это была не электричка, паровичек полудальнего следования. На гитаре играл тода у нас только Адик Чередниченко, а Миша Пимоненеко был тогда у нас лучшим певцом. Он говорит, что заканчивали они не 1-ю, а 213-ю английскую школу. Тогда мы еще не знали, что с нами произойдет в будущем, а сейчас уже много чего произошло, и интересно выяснять, что именно, чтобы каждый имел возможность дописать свою версию очередного тома: "10, 20 и 40 лет спустя"

Андрей Миргородский

Володя, ты прав на 100%, спасибо за замечание. Пижоны те и в самом деле были из 213-ой школы (исправь, пожалуйста, эту мою ошибку в тексте) И то, что я отнес их к 1 -английской, для меня большая и постыдная ошибка. Спутать 1-ю и 213-ю школы мне непростительно. Дело в том, что 213 школа на Фонтанке была самой старой английской школой Ленинграда, и считаласъ образцово-показательной, туда приезжали регулярно школьники из Англии, так что жевателной резиной и шариковыми авторучками ученики 213-ой были обеспечены. Эта привилегя наполняла их души такои гордостью и самомнением, что они называли свою школу "школой лордов", и (по определению) считали себя аристократами. В соответствие с законами диалектики, содержание (их мозгов) тут же отражалосъ на форме (их поведения и манер). Это имело обективныи характер, поскольъку советский "нобилитет" старался пристроить своих детишек именно в эту (а не в 52-ую) школу, и атмосфера в неи была "спеcифической". Понятно, что контингенты 52-ой и 213-ой представляли совершенно разные слои (классы) нашего общества того времени. В отличие от 213-ой, 1-ая англииская такои репутации не имела, и ребята там были вполне скромные и без всякои спеси. 213 -ая школа на нашем курсе была представлена Адрианом Чередниченко, Михаилом Пимоненеко, Борисом Щеголевым и Михаилом Колотовым. Из 1-ой англииской были Света Бабич и Михаил Дрыгин (больше не знаю). Употребляя слово "спесъ " я должен отметитъ, что она не была свойстевенна однако никому из "четырех из 213-ой" . Они хотъ и пижонили своим происхождением из "школы лордов", но на физфаке дураков не держат, и они были достатачно умны, чтоб не приниматъ свое "благородное происхождение" всеръез, тем самым утверждая свое истинно- элитное положение в "школе лордов". Но основная массса выпускников 213-ой шла на Филфак, куда ее принимали охотно. В именно среди этих "кадров" мною и наблудалисъ те, в мозгах у которых ничего, кроме спеси, не было. Так что, зная и ту и другую, спутатъ мне 1-ю и 213 ю , ей- Богу, срамно.

Кстати, о птичках; в смысле,- о паровых и электрических локомотивах, которые везли нас на торфа. До Выборга нас везла электричка (так?) и уж потом паровик. Вот пока мы все ждали этот паровик в Выборге на площади, спрятавшийся на крыше вокзала малъчишка-хулиган, голенъкии, с крылышками и с луком в руках, заметив, с каким интересом я смотрю на Свету, стрельнул в меня и попал. А на Свету, видимо, пожалел стрелы, а может, промахнулся (впрочем, что ни делается - все к лучшему). Одно из моих незабытых впечатлении того дня связано с Юрой Магаршаком. Наш неугомонный Юра сразу же проявил свою поразительную коммуникабельность и исключительную энергичность, он всю дорогу ходил по вагону, при этом громко и самозабвенно орал песни Окуджавы про то, как грохочут сапоги, и как просто быть ни в чем не виноватым... И я должен сказать этому певцу спасибо за то, что позднее, на торфах, он познакомил меня с великолепной версией замечательного песенного шедевра одесского бо-монда (копируя при этом Лебзак- артистку из Александринки, исполнявшую эту песню "в узком кругу") - "На Дерибассовской открылася пивная", которую я до сих пою, восторгаясь всякий раз такими поэтическими бриллиантами, как, например, вот этот куплет: "Походкой легкою под коммивояжера сюда являлся часто сам королъ "мажора". Махнув оркестру повелительно рукою, Он говорил: "одно свиное отбивное!" Я хочу предложить тебе, и через тебя всему нашему "товариществу" (помнишь, мы учили из Тараса Бульбы : "нет уз святее товарищества") вспомнить песни, что мы пели в те времена , и попробовать восстановить их тексты. Я, например тут же могу предложить несколько.

Владимир Косарев

Эх мужики. Все это было, но хочется спросить и наших прекрасных дам, что они о нас думают. Слышал я, что от некоторых, не буду называть, что там многое тоже обсуждается, но с другой стороны и по иному. Если уж писать роман о нашем курсе, то можно бы узнать и мнение женского коллектива. Боюсь, что на этом наша писанина может и закончится.

Глава 1. Глава 3.